Эскиз брака - Страница 25

Сторожа ее чувств тут же подняли щиты, чтобы оградить хозяйку от лишней боли.

— Что ж, понимаю, — сказала Одри. — Но вы последний человек на свете, которому мой дед хотел бы причинить вред. Он любил вас, как сына.

— Одри, вас он любил тоже.

— Серьезно? — спросила она, собрав остатки храбрости. — Прикажете поверить вам на слово?

— Ага, — ответил он. — По крайней мере, пока. Но очень скоро все может измениться.

Из глаз Одри хлынули горькие слезы. Не желая показывать их Джолли, девушка отвернулась и пошла к камину. Один Бог знает, как она хотела убедиться в любви деда. Но слишком многое свидетельствует о том, что она была безразлична деду так же, как ее мать и бабушка. Это нужно принять. И смириться.

Когда-нибудь она так и сделает.

Ради собственной пользы Одри следует верить, что наступит день, когда она перестанет оплакивать свое прошлое.

Услышав, как за Джолли захлопнулась дверь, она вытерла слезы рукавом своей — нет, его — парки, опустилась перед камином на колени и как загипнотизированная уставилась на пламя. Она невольно вспомнила время, когда была маленькой девочкой и бабушка часами укачивала ее у камина. Когда бабушка не видела, что за ней наблюдают, ее глаза становились грустными. И тут к Одри пришло пугающее понимание: любовь бабушки не умерла, несмотря на боль, которую причинил ей дед. Так бывает всегда, когда женщина любит по-настоящему.

Поэтому Одри судорожно вздохнула и повторила данную себе клятву. Она ни за что не полюбит мужчину так, как это сделала ее бабушка.

Ни один мужчина не стоит того, чтобы по нему так горевали. Ни тот человек, который стал ее отцом и оставил город вскоре после свадьбы с ее матерью. Ни ее авантюрист-дед, который просто-напросто отверг любовь внучки. И, уж конечно, этого не стоит Джолли Добсон, который посмел сказать, что он заботится о ней только потому, что чувствует себя в долгу перед ее дедом.

6

Джолли вернулся несколько минут спустя и положил охапку собранных веток на пол, рядом с остальными. Потом взял пару средних сучьев, сунул их в огонь и подождал, пока они не занялись.

— Ну вот, — сказал он, отряхивая руки. — Этого должно хватить. — Несколько минут Джолли стоял у камина и грелся. Наконец он кивнул на дверь в соседнюю комнату и спросил. — Хотите посмотреть остальные комнаты?

— Конечно, — ответила Одри, внезапно возвращаясь к действительности.

Поняв, что она на мгновение забылась и позволила себе восхититься его разбойничьей красотой, Одри дважды моргнула, чтобы отогнать непрошеные мысли.

Разве не достаточно, что ее сердце и без того сжимается в страхе потерять его навсегда и, как безумное, желает продолжения?

Вполне достаточно.

Решив занять мозг чем угодно, Одри сделала глубокий вдох, сложила руки на груди и отошла от Джолли подальше.

Ей действительно было о чем подумать. Джолли спросил, хочет ли она посмотреть остальную часть дома. Ответ на этот вопрос ясен: конечно, она этого хочет. Мало того, умирает от любопытства. В конце концов, теперь этот дом принадлежит ей. И хотя временами мозг Одри не мог свыкнуться с мыслью, что дед пожелал оставить дом ей, сердце верило этому. Верило беззаветно.

— Наверное, вы сочтете меня сумасшедшей, но я уже люблю этот старый дом.

— Есть немного, — ответил Джолли, качая головой и медленно осматривая полутемную комнату. — Прямо скажем, тут далеко не рай. Никто не заботился о нем годами.

— Знаю. — Одри повернулась к ближайшей стене и стала ее рассматривать. Потом вздохнула и провела пальцем по одной из многочисленных трещин. — Я понимаю, что по сравнению с роскошными современными квартирами это ничто. Но держу пари, что когда-то этот дом был очень красивым и удобным.

Джолли прищурился и посмотрел на балки и стропила.

— Может быть. Но по сегодняшним меркам он грубоват.

— Да, — согласилась Одри, — конечно, грубоват. Наверное, мой прадед Мейсон построил его еще до Великой Депрессии. Если верить бабушке — которая, кстати, была единственным человеком, который удосужился рассказать мне о семье Мейсонов, — мой прадед был фермером, а не плотником. Как видно, он сделал все, что мог. И, если говорить начистоту, я думаю, что дом просто очарователен. Такой, какой есть.

— Извините. Я не хотел хулить его. Просто высказал свое мнение. Я имел в виду, что потребуется куча времени и денег, чтобы переделать этот дом в соответствии с современными нормами.

— И все равно когда-нибудь я это сделаю, — ответила Одри, не желая сдаваться.

Джолли поднял руки, показывая, что побежден.

— Раз так, валяйте. Снимите это бремя с моей шеи.

— Ладно, — сказала Одри, расправляя плечи.

Преувеличенно вздохнув, Джолли отвернулся от бившего ему в лицо света. Он сложил руки за спиной и спросил:

— Так вы будете осматривать дом или нет?

Одри нахмурилась.

— Что, прямо сейчас? А почему не утром?

— Действительно, почему не утром? — подхватил Добсон, в глазах которого заплясали насмешливые искорки. — Я думал, вы захотите удостовериться, что сегодня ночью к нам не пожалуют гости.

— Гости? — повторила Одри. У нее возникло дурное предчувствие. — Какие гости?

— Хороший вопрос… — сказал он тоном, подозрительно напоминавшим тон вампира. А потом саркастически расхохотался. От этого смеха по спине Одри тут же побежали мурашки. — В самом деле, какие гости? — продолжил он и шагнул к ней, притворяясь хромым, вытягивая руки и скрючивая пальцы на манер безумного чудовища из фильмов ужасов.